Он хотел убить Сталина, Черчилля, Рузвельта, Эйзенхауэра, но непременно проваливался.
Будущий нацистский диверсант родился в Вене, 12 июня 1908 года. Кстати, по «расовым» критериям, принятым в Рейхе, в арийцы он не годился, так как его семья имела польские корни, а фамилия изначально звучала как «Скожены». Однако в НСДАП весьма гибко подходили к вопросам «расовой чистоты», если речь шла о людях с хорошими связями…
С юности Отто хотел служить в авиации, но из-за роста под два метра, был забракован, и отправился получать сугубо гражданскую инженерную специальность в Венскую высшую техническую школу. В студенческие годы на лице у Скорцени появился большой шрам. По одной версии, это было результатом поединка на шпагах (Отто увлекался фехтованием), по другой — последствием пьяной драки.
На долгие годы судьбу Скорцени определило знакомство с юристом Эрнстом Кальтенбруннером, сделавшим в 1930-е годы карьеру в Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП). В 1931-ом Отто также присоединился к нацистам, а затем — к СА и СС. По результатам Хрустальной ночи 1938 года Скорцени стал обладателем роскошного дома и всего имущества бесследно исчезнувшего состоятельного еврея…
С началом Второй мировой войны, несмотря на покровительство Кальтенбруннера, Скорцени не сразу добился высокого положения в нацистских силовых структурах. Изначально он был обычным сапером, пусть даже в одном из самых элитных эсэсовских подразделений — лейбштандарте СС «Адольф Гитлер». Унтершарфюрером СС он стал уже в ходе захвата Франции, когда служил в составе дивизии СС «Дас Райх». Только весной 1941-го он был произведен в офицеры, получив чин унтерштурмфюрера (аналог армейского лейтенанта).
Проблемы с органами пищеварения сделали пребывание Скорцени на Восточном фронте недолгим. Перенеся дизентерию, затем — воспаление желчного пузыря и снова дизентерию, будущий «супер диверсант» провел на территории СССР совсем немного времени. Некоторые историки даже считают выдумкой рассказы Скорцени о том, как он рассматривал в бинокль Москву. После выздоровления Скорцени был произведен в гауптштурмфюреры и оставлен для прохождения службы в Берлине.
В столице Рейха в судьбе гауптштурмфюрера, нужно понимать, не без помощи его покровителей, произошел крутой поворот. Он занялся созданием разведывательно-диверсионных подразделений специального назначения в составе СС. В июле 1943 года Адольф Гитлер лично поручил Скорцени провести операцию под кодовым названием «Дуб» — освободить и вывезти в Германию арестованного по приказу короля Виктора Эммануила III итальянского дуче Бенито Муссолини. Фашистского лидера неоднократно перевозили с одного места на другое, и Скорцени с помощниками достаточно долго определяли его место нахождения и прорабатывали технические детали операции.
Удобный случай им представился 12 сентября. Муссолини в это время содержали в горной гостинице Кампо Императоре. Один отряд немецких десантников в результате скоротечного боя захватил станцию ведущей к отелю канатной дороги, а другой — высадился на планерах прямо возле гостиницы. Итальянская охрана дуче не оказала немцам никакого сопротивления, но диверсанты все равно понесли потери — два планера потерпели крушение.
Муссолини должны были вывезти из гостиницы на маленьком двухместном самолете, и Скорцени чуть не испортил весь план, так как в категоричной форме потребовал предоставить ему возможность сопровождать лидера итальянских фашистов лично. Пилот с большим трудом довел перегруженный самолет до находящегося под Римом аэродрома «Пратика ди Маре», откуда Муссолини с пересадкой в Вене вылетел в Мюнхен. Скорцени был произведен в штурмбаннфюреры СС (аналог армейского майора) и получил Рыцарский крест Железного креста. Общие потери немецкой стороны в ходе операции «Дуб» в исторической литературе оцениваются более чем в 40 погибших и раненных.
Осенью 1943 года Скорцени должен был резко развернуть весь ход Второй мировой войны, уничтожив или похитив в Тегеране лидеров Антигитлеровской коалиции — Иосифа Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта. Однако один из будущих участников операции, получившей кодовое название «Длинный прыжок», находясь на оккупированной Украине, проболтался о своей грядущей поездке в Иран дружелюбному лейтенанту Вермахта Паулю Зиберту, которому задолжал денег, а также — знакомым дамам. Пауль Зиберт оказался выдающимся советским разведчиком Николаем Кузнецовым, а дама, за которой ухаживал эсэсовец, — его помощницей. Резидентуре СССР в Тегеране было поручено принять беспрецедентные меры безопасности. Советские разведчики, в частности 19-летний Геворк Вартанян, полностью заблокировали деятельность немецкой группы, и «Длинный прыжок» не состоялся.
Снова удача улыбнулась Скорцени в октябре. На этот раз его деятельность, напоминала, правда, больше банальный бандитизм. Правитель Венгрии вице-адмирал Миклош Хорти начал переговоры с Советским Союзом о капитуляции в обмен на сохранение его страны. Отряд Скорцени похитил, жестоко избил и переправил в концлагерь Маутхаузен сына адмирала, а затем захватил самого Хорти, которого вынудили отказаться от власти в пользу марионетки нацистов Ференца Салаши. Хорти позже признается: «Я просто обменял свою подпись на жизнь моего сына. Подпись, поставленная под дулом пулемета, имеет мало легитимности».
В конце 1944-го Скоцени готовил дерзкий захват главнокомандующего англо-американскими войсками Дуайта Эйзенхауэра переодетыми в американских военных эсэсовцами. Но эта операция полностью провалилась. Силы СС понесли огромные потери.
Под конец войны Отто Скорцени сопровождал своего старого товарища Эрнста Кальтенбруннера и был формально назначен начальником военного управления Главного управления имперской безопасности.
В мае 1945 года Скорцени задержали, однако он вскоре был завербован американской разведкой и начал на нее активно работать. Три года спустя его переправили в США, где он на некоторое время стал инструктором в американских спецслужбах. При этом официально числился в списках специальной Комиссии ООН, как военный преступник, участвовавший в массовых убийствах мирного населения. Поэтому по возвращению в Европу, находясь на территории Франции, Германии и Италии, ему приходилось использовать поддельные документы. На некоторое время он укрылся в Испании, где Франко лично вручил ему паспорт. Однако в 1951 году Скорцени был «неожиданно» объявлен денацифицированным лицом и снят с розыска…
В 1959 году он выехал в Ирландию, где приобрел поместье, и занялся консультированием представителей различных ультраправых европейских группировок.
По информации израильских СМИ, в 1962 году на Скорцени под видом случайного знакомства вышли сотрудники «Моссада». Старый гитлеровский диверсант их раскусил и, заманив к себе домой, направил на них пистолет. Скорцени находился в списках нацистских преступников, составленных Симоном Визенталем, и боялся, что его планируют убить или похитить и казнить, как, незадолго до этого, Адольфа Эйхмана. Но Скорцени растолковали, что, если бы хотели, убить его могли уже давно, и предложили ему… работу на «Моссад». Израиль был готов заплатить высокопоставленному нацисту любые деньги за то, что он вотрется в доверие к европейским ученым, помогавшим Египту создавать ракетное вооружение, и нейтрализует их. Согласно данным израильских СМИ, денег Скорцени не захотел, сославшись на то, что он и так богатый человек. Вместо этого соратник Кальтенбруннера потребовал гарантии вечной безопасности и исключения его из списков Визенталя. Что ему и пообещали.
Как писала Haaretz, Скорцени собрал для Израиля обширное досье на ученых и бизнесменов, сотрудничавших с Египтом. А также заманил под видом оказания помощи на встречу и убил исследователя Хайнца Круга, тело которого кураторы Скорцени, залив кислотой и засыпав затем известью, закопали в лесу.
После себя Скорцени оставил немало противоречивых воспоминаний. Некоторые из его рассказов не вызывают доверия у историков. И речь не только об одновременном разглядывании Москвы в бинокль и лечении в госпитале от воспаления желчного пузыря. Его рассуждения о войне в целом и причинах поражения Германии в частности, также не всегда звучат убедительно.
С одной стороны, мысли Скорцени относительно сильных сторон советской армии — хорошо организованной разведке, массовом выдвижении на командные должности молодых идейно мотивированных командиров и «великолепные» (по словам самого диверсанта) танки — звучат вполне объективно. Однако, например, обвинения Скорцени в адрес «Абвера» в тотальных предательствах и некомпетентности просто вызывают улыбку. Хотя бы потому, что разведывательно-диверсионные спецподразделения «Абвера» действовали в свое время объективно лучше, чем хваленные «коммандос» Скорцени. Они достаточно результативно воевали в Западной Европе, а затем — в 1941 году — и на территории Советского Союза.
Отличились они и в Африке. Операции, проведенные Скорцени, были бы для них рутиной. Просто в пользу эсэсовского диверсанта сложилась политическая конъюнктура. Весьма эффективно действовали и, собственно, разведывательные подразделения Абвера. И то, что в СССР у них стратегически ничего не вышло — это не признак их некомпетентности, а свидетельство виртуозной работы советской контрразведки, признанной в тот период времени лучшей в мире.
Подводя итоги, мы можем смело сказать, что романтический ореол, который был создан вокруг нацистских деятелей вроде Скорцени западными и некоторыми российскими журналистами и кинематографистами, достаточно далек от действительности. Более того, даже в свои изуверские нацистские «идеалы» они на самом деле не очень-то и верили. Служба Гитлеру и соучастие в нацистских преступлениях были для них зачастую не извращенным проявлением патриотизма, а циничным стремлением к деньгам и высокому положению в обществе, сопряженным с личным авантюризмом.
Свежие комментарии