Начиная с екатерининского «Греческого проекта» Россия всегда выступала активным игроком в регионе Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока, что требовало гарантий свободного прохождения проливов Босфор и Дарданеллы российским флотом
Обращаю внимание, что идея непосредственного присоединения проливов мелькнула, как эхо-вариант в конце царствования Николая II (с ней были согласны далеко не все сотрудники самого императора и российские политики той эпохи). Равным образом возрождение этой идеи в последние годы жизни Сталина (после Великой Отечественной войны) показало свою нежизнеспособность. В области внешней политики Сталин вообще многое позаимствовал у последнего Романова. Восстановление базы в Порт-Артуре и контроль над Маньчжурией, превращение Финляндии в вассальное государство (после того, как стала очевидной бесплодность попыток захватить её — ослабленный СССР, решавший задачу восстановления потрёпанной войной экономики, не мог себе позволить вести контрпартизанскую войну на отдалённом и сложном, в том числе и в плане логистики, ТВД в течение неограниченного времени), аналогичное решение судьбы Польши (СССР был готов к уступкам Великобритании на других направлениях, но только не на этом).Частично эти решения объяснялись объективно совпадающими интересами СССР и Российской империи, но в некоторых случаях явно превалировало субъективное желание Сталина оказаться лучшем «царём», чем настоящие цари. Идея прямого контроля над проливами в военном плане абсолютно бесплодна. Даже в XVIII-XIX веках было понятно, что для сколько-нибудь надёжного удержания протяжённой территории с враждебно настроенным населением (те же болгары и греки были союзниками против турок, но совсем не желали переходить из состава Турции в состав России) потребуется несоразмерное количество войск и затрата огромных ресурсов на возведение системы фортификационных сооружений.
При этом прямая сухопутная связь России (СССР) с зоной проливов напрочь исключалась. То есть поддерживать боеспособность гарнизона проливов можно было только при помощи морских перевозок, в то время, как потенциальный противник мог перебрасывать на ТВД войска и организовывать их обеспечение, как по морю, так и по суше. В общем, завоевание проливов не было проблемой — проблемой было их удержание. Именно поэтому наиболее логичным и работоспособным был екатерининский «Греческий проект», предполагавший восстановление греческого государства и передачу контроля над проливами ему. Для гарантии же союза этого государства с Россией, императором «Новой Византии» должен был стать представитель династии Романовых (второй сын Павла I, внук Екатерины и брат Александра I и Николая I — Константин). Характерно, что подобным образом (за счёт передачи союзной Греции контроля над проливами) пытались решить проблему англичане после поражения Турции в Первой мировой войне.
Таким образом, проблема проливов (как со стратегической, так и с экономической точек зрения) для России снимается, если они контролируются дружественным государством. Но таковым может быть и Турция. Весь XIX и начало ХХ века состоит из попыток России и Турции наладить нормальные, дружественные, взаимовыгодные отношения, которые регулярно срывались западными державами, умело вносившими раздор. Для этого использовались реально существовавшие российско-турецкие противоречия. Просто эти противоречия были не столь принципиальны, по сравнению с общими интересами. Тем не менее, играя на традиционных фобиях обеих сторон, Западу (англичанам, французам, немцам, а иногда даже несчастным итальянцам) удавалось к своей выгоде в зародыше гасить нарождавшееся российско-турецкое партнёрство.
В последние годы ситуация коренным образом изменилась.
Ослабевший и раздираемый противоречиями Запад перестал удовлетворять Турцию в качестве старшего военно-политического и экономического партнёра. Анкара бесстрашно пренебрегла намёками на возможность «исключения из НАТО» за покупку российских систем ПВО и давно уже прекратила попытки вступить в ЕС, осознав, что сколько бы требований Европы она ни выполняла, новые будут выдвигаться, а процесс интеграции продвигаться не будет.
Турция стала проводить на Ближнем Востоке самостоятельную амбициозную политику, которая привела её к конфронтации с бывшими традиционными союзниками. В НАТО Турция конфронтирует уже не только с Грецией, но и с США, и с Францией. Кроме того, её позиция, по части вопросов совпадая с итальянской, по части не совпадает и есть основания считать, что в конечном итоге Рим окажется на стороне своих партнёров по НАТО, а отнюдь не Турции. Анкара поссорилась с бывшим своим главным союзником в Восточном Средиземноморье — Израилем. Одновременно ухудшились отношения Турции с Египтом и Саудовской Аравией.
Как видим Турция окружена врагами, многие из которых в течение последнего года угрожали ей оружием (Анкара в долгу не оставалась, демонстрируя свою готовность воевать, но в некоторых случаях, как например Египту в Ливии, вовремя уступая). При этом надо иметь в виду, что тыл у Турции тоже далеко не стабильный. С Ираном Анкара является традиционным соперником за статус регионального лидера. Сейчас, с учётом необходимости противостоять США и Израилю в Сирии эти противоречия сглаживаются, но активность Турции в Ираке и Закавказье вызывает настороженность Тегерана,
Тем не менее, общие интересы в регионе Большого Ближнего Востока в целом объединяют Россию, Турцию и Иран. Прогрессирующий распад американского мира поднимает вопрос о том, кто придёт в возникающую после ухода США пустоту. Традиционные европейские игроки (Франция, Италия и примкнувшая к ним Греция) пытаются превратить Восточное Средиземноморье в собственную лужу. Но это означает вытеснение из региона не только Турции, но и России. Если будет реализован греко-французский проект размежевания исключительных экономических зон, блокирующий Турцию в собственных прибрежных водах, это отразится и на российских экономических интересах в регионе. Если же будет подорвана турецкая экономическая мощь, за ней неизбежно последует и военная. А это, в свою очередь, поставит вопрос о том, что любой, миновавший проливы, флот оказывается в греческой Эгеиде, насквозь простреливаемой с сотен островов даже не самыми современными береговыми комплексами, вплоть до обычной ствольной артиллерии. Кстати, в отличие от большинства ракет, летящие снаряды пока перехватывать не научились.
В экономическом плане ни Россия, ни Турция, ни Иран не собираются входить ни в амбициозно заявленный (хоть и нереализуемый на практике) собственный европейский экономический кластер, ни в автаркичное «полумирие», в котором США планируют господствовать, потеряв шансы на сохранение (или возрождение) своей глобальной гегемонии. Наоборот, в союзе друг с другом и с Китаем, три державы надёжно ставят под контроль уже не только сухопутные, но и морские пути торговли между Европой и Азией. Даже без участия ЕС под контролем евроазиатского кластера (который дополнительно распространяется практически на всю Африку и на часть Латинской Америки) оказывается рынок с пятью-шестью миллиардами потребителей (почти в 2-3 раза больше, чем у потенциального американского кластера).
Они имеют достаточно совокупной военной силы, чтобы защитить свои интересы от любой державы или группы держав. Их экономические интересы друг-другу не противоречат, а существующие отдельные политические противоречия, вполне могут быть урегулированы на основе разумного компромисса.
При этом компромисс может быть достигнут за счёт интересов отдельных европейских стран и Израиля, которые никак не могут отказаться от невыгодного сотрудничества с Вашингтоном и пытаются в его интересах саботировать проект «Большой Евразии». Конечно, Запад в очередной раз попытается стравить нас друг с другом, чтобы выиграть на выдохе уже проигранную партию. Но результат в большей мере зависит от нашей собственной разумности (всех троих, не одной лишь России), чем от усилий Запада.
Пять лет, с 2015 по 2020 отношения в рамках треугольника (равно как и отдельно российско-турецкие) выстраиваются по нарастающей. В политике возможны любые неожиданности и любые развороты, но на сегодня, в рамках конфронтации с Россией, Турция не получит ничего, а в партнёрстве с ней может получить всё, что ей надо, без ущерба для Москвы и Тегерана. Это как раз тот случай, когда в рамках взаимодействия выигрывают все. Источник:
Свежие комментарии