Немецкий бумеранг-2: Брюннский марш смерти

Механизм грабежа, рабства и уничтожения запущен

Это весьма печальная дата: до конца 1941 года сотни тысяч жителей Чехословакии по сути были обращены в рабство — вывезены в качестве бесплатной рабочей силы в Третий рейх. При этом рабочий день их, вопреки обещаниям, составлял по 12 часов в сутки. На крестьян же, которых по каким-то причинам оставили на насиженных местах, фактически распространялось крепостное право. У них была только одна обязанность — работать на износ, сдав все продукты в интендантские службы вермахта. С оккупацией Чехословакии начался беззастенчивый грабеж страны: вывозились промышленные товары, сырье, культурные и исторические ценности, продовольствие (сверх того, что уже было отобрано у крестьян). Оставшееся население было превращено в людей «второго сорта».

В разгар Второй Мировой войны из страны в Третий рейх было депортировано еще до 400 тысяч «неблагонадежных» рабочих, замеченных в саботаже, и просто ни в чем не повинных специалистов — Германия, мобилизовавшая на восточный фронт массу своих граждан, остро нуждалась в квалифицированных кадрах. Кроме того, в концлагерях были уничтожены сотни тысяч евреев.

Понятно, что такое «мирное» отношение к населению оккупированной страны не могло не вызвать противодействия. Но забастовки и стачки, которые устраивали рабочие чешских и словацких предприятий, приводили лишь к массовым репрессиям в отношении мирных жителей Чехословакии. Облавы, аресты, пытки, расстрелы, казни через повешение… Таков был хваленый «новый (немецкий) порядок», вынуждавший людей уходить в ряды сопротивления, подполье и партизанские отряды.

Чехословакия — пожалуй, одна из немногих стран, которая находилась под оккупацией целых семь лет — с 1938-го по 1945-й годы. Более того, боевые действия на ее территории закончились уже после подписания немецким командованием акта о безоговорочной капитуляции: недобитые остатки войск уже поверженной Германии были окончательно ликвидированы лишь к середине мая 1945 года. Тем более беспощадная и жестокая месть ожидала всех без исключения немцев, проживавших до разгрома Третьего рейха на территории Чехословакии.

Бумеранг возвращается

За семь лет оккупации немцы довели чехов и словаков до такого озлобления, что, скинув с себя гнет фашизма, местное население тут же приступило не просто к притеснениям и репрессиям по отношению ко вчерашним «хозяевам», а к бессудным расправам, грабежам и убийствам тех, кто порой не имел ни к вермахту, ни к СС, ни к гестапо никакого отношения. Доходило до того, что бывшим оккупантам категорически запрещено было… передвигаться по тротуарам и говорить в общественных местах по-немецки. Кроме того, у них конфисковали все радиоприемники и телефонные аппараты, их изгоняли пинками из автобусов и трамваев.

При этом все велосипеды, мотоциклы, автомобили и любые другие средства передвижения у них тоже отобрали. Ходить в магазины за покупками немецкому населению разрешалось только по специальному графику — либо ранним утром, либо поздним вечером. Другими словами, совершенно бесправные немцы теперь сами примерили на себе все прелести «крепостного права». А также черты оседлости: им запрещалось без разрешения менять место жительства и куда-либо уезжать. Впрочем, с повязкой, на которой значилась буква «N» (немец) и которую они обязаны были носить, вряд ли можно было далеко уйти или уехать.

Но все это было только началом агрессивной политики против вчерашних завоевателей. Премьер-министр Эдвард Бенеш инициировал принятие в правительстве Чехословакии нескольких декретов, лишивших немцев последних еще оставшихся прав. В соответствии с этими законами, всех представителей бывшей «высшей расы» лишили земель, недвижимости, другой собственности и, наконец, гражданства. Теперь с ними можно было делать все, что угодно. И делали…

Затем десятки тысяч выселяемых погнали, как скот, в сторону Австрии. Конечно, подавляющее большинство изгоняемых не были причастны к военным преступлениям. Но они пользовались теми благами, которые давала немцам война: хорошее питание, лучшие вещи и услуги, неплохое денежное довольствие и снабжение, свобода действий и передвижений и многое другое. За чей же счет для немцев были определены такие жизненные блага и привилегированное положение? Да за счет местного населения. Ведь в природе ничего не бывает пусто: если где-то что-то прибывает, значит, в другом месте обязательно кто-то терпит убыток.

Месть бессмысленная и беспощадная

Так и в жизни: представители «расы господ» вкусно ели за счет конфискованных у чешских и словацких крестьян продуктов, носили ювелирные изделия, золото на изготовление которых подчас переплавлялось из зубных коронок, вырванных у обреченных на смерть в газовых камерах чехословацких евреев. Словом, жили на средства, добытые у людей «второго сорта», за счет грабежей и притеснений, а порой и убийств последних. Теперь пришла очередь стать жертвами грабежа самих немцев, колонны которых остановили близ границы, в селе Погоржелице, и устроили «таможенный досмотр», а попросту экспроприацию всего ценного, что гонимые захватили с собой из дома. Живыми в Австрию попали не все — почти половина депортируемых умерла в пути от невыносимых условий и голода.

Доведенные во время войны до «белого каления» чехословаки не только грабили, но и убивали немцев. Так, на станции города Пршеров местные контрразведчики остановили в середине июня поезд, в котором немецкие беженцы направлялись на запад. Их вывели из вагонов и расстреляли почти триста человек, в том числе женщин и детей. Что в этом случае двигало лейтенантом Пазуром, командовавшим контрразведчиками, не совсем понятно — возможно личные мотивы. Во всяком случае, после этой бойни его арестовали и осудили.

Бывало и такое, что чехи имели формальный повод для расправы над неугодными немцами. Так, например, в конце июля 1945 года город Усти-над-Лабой сотряс мощный взрыв, в результате которого погибли почти 30 местных жителей. Был взорван склад с боеприпасами и вооружением. Это квалифицировали, как теракт, а всю вину возложили на немецкое подполье. На улицах тут же стихийно была открыта настоящая «охота на «Вервольфа». Всех меченных повязкой с буквой «N» отлавливали и линчевали без суда и следствия: забивали до смерти, расстреливали прямо на улицах, а трупы сбрасывали в реку Лабу.

В результате Устицкой резни, как назвали эту бессудную расправу, жертвами стали сотни подвернувшихся под горячую руку немцев. И она, и Брюннский марш смерти, и Пршеровский расстрел, и другие подобные демарши чехословаков привели к тому, что вызвали неудовольствие союзников по антигитлеровской коалиции. И тогда уже на официальном уровне в руководстве Чехословакии договорились об «окончательном решении немецкого вопроса». А именно — о тотальной депортации этого национального меньшинства из страны. А ведь немцы составляли четверть населения Чехословакии. Тем не менее, их всех без исключения отправили на запад — всего было депортировано до трех миллионов человек.

Фашисты делали все для того, что восстановить против себя жителей Восточной Европы. Чехословакия не была исключением. Все, что творилось после Второй Мировой войны по отношению к немцам, было лишь бумерангом, вернувшимся обратно и ударившим по их близким, родственникам или просто соотечественникам, то есть, может быть, не совсем и по адресу. Но коллективной ответственности еще никто не отменял: посеешь ветер — пожнешь бурю. Когда немцы жили за чужой счет, они делали вид, что ничего вокруг себя не замечают: ни грабежей, ни расстрелов. Тем больней была расплата за содеянное немецкой нацией. Ведь бумеранг всегда возвращается.